Николь кинула взгляд на часы.

– Капитан, вы обещали проводить меня. Моя багажная сумка в холле, помогите донести ее до машины.

Абрамов не мог остановить Николь. Не имел права, не имея доказательств, хотя точно знал истину. Странное состояние и положение с одной-единственной отдушиной, из которой сквозил жар: «Мы не воюем с женщинами». Самая дикая картина на свете, в представлении Абрамова, – это «Женское лицо за тюремной решеткой» неизвестного автора. Он мог написать ее две тысячи лет назад, а мог закончить вчера.

И все же капитан рискнул окликнуть Николь, садившуюся в такси:

– До свидания, мадам Вонг!

Николь замерла, крепко вцепившись в дверцу автомобиля. Когда она обернулась, Абрамов увидел совсем другую женщину. Она медленно подошла к капитану:

– Вы можете называть меня мадам Вонг, но не пытайтесь приписывать мне, чего вы не знаете. Больше всего вас должен интересовать вопрос: как вы попались в свои же силки. Это я вам поставила вилку. Вы убрали эту косоглазую шушеру и поспешили заявить об этом всему миру: мы, россияне, «беспрецедентный финал», возмездие. Вы даже расстроить меня не в состоянии. Что бы вы делали без меня? Вы даже имя капитана «Интерцептора» не знали. Я скажу вам, что будет, если вы решитесь на глупость. Как это часто бывает, вы спустя какое-то время рассекретите часть материалов этого дела, назовете мое имя. Какую версию вы озвучите? Семейный конфликт? А может, расскажете правду? Что я возглавляла пиратскую группировку и начала с того, что подсказала Шону, где можно найти кучку отщепенцев? А нашел он их в Канчанабуре. Он был не в состоянии сделать даже такой малости. Вы не сможете заявить о том, что охотились на исполнителя, что вас мало интересовал заказчик – человек, который снабжал вас информацией о преступной группировке. Вы сами выполнили мой заказ. Вот где вы прокололись и на чем я вас подловила с самого начала. Вы в полном дерьме от мотивации – вы разрешили проблему несчастной женщины, убив человека, пусть он даже полное дерьмо. Я спец по дешифровке и могу дать более точное определение вашей мотивации: защищать информатора, даже если он подонок. И вот это все вы собираетесь выплеснуть в прессу или еще куда-нибудь?.. Да вы сто раз должны спасибо мне сказать, что я успокоилась и не требую от вас… денег, например откупных.

Николь облизнула пересохшие губы. Она отчего-то не решилась сказать то, что переполняло ее душу. «Шона сгубила жадность. Он был уверен в том, что на «Решетникове» нет подлинников, на девяносто девять процентов. И все же настоял на своем. Не предупредил меня, ориентируясь на то, что раньше вся информация подтверждалась. Он не верил в подлинники на борту российского судна, но хотел верить. И точно знал, что будет с командой «Решетникова», едва узнает правду. Он назовет себя слепцом и только после этого ослепнет от ненависти. Наши отношения уже начали трещать по швам, и он порвет со мной – я это предвидела. Но как он это сделает? Он сделал это очень больно, словно мстил за кровь, которую он проливал налево и направо».

И все же Николь выплеснула часть накипи, оставляя Абрамову громадный пробел для размышлений:

– Потом он снова пролил кровь на яхте саудовского миллионера. В нем еще теплилась надежда пойти на перемирие, и он, как последний идиот, преподнес мне королевский подарок: «Примерь, любимая, колье!» Боже, он называл меня Богиней Победы!

– Теперь вы примеряете шкуру невинного ягненка?

– Бросьте! Не обо мне разговор – о вас. В вашей команде меня заинтересовал только один человек, которого проблемы руководства не трогают. Женя рассказывал мне – кто он, как военная разведка подцепила его команду на крючок. У него не было «Интерцептора», но он брал на абордаж корабли на обычном катере. За эту операцию ему не заплатили ни копейки. Может быть, я сумела отблагодарить его, не знаю. Я сделаю все, чтобы меня восстановили в должности. И никто не помешает мне. А теперь я вынуждена попрощаться с вами, капитан, – Николь звонко рассмеялась, – и сказать вам всего одну вещь, которую Шон повторял как молитву: «Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать».

2

Мысли адмирала Школьника в это время текли параллельно размышлениям капитана Абрамова. Николь представила факты, которые так или иначе вскрывали динамику общего количества случаев нападения на суда в Юго-Восточной Азии и косвенно подтверждали участие в них «Интерцептора», вышедшего на тропу кровавого беспредела в 2002 году.

В первом квартале 2002 года в мире зарегистрировано восемьдесят семь нападений, из них семь случаев угона, в то время как аналогичный период прошедшего года характеризовался иными показателями – шестьдесят восемь нападений и всего один угон. Из них семь нападений произошло в Сиамском заливе.

Адмирал не мог не отметить закономерности.

Начало 90-х годов – всплеск количества нападений на суда и снижение количества актов пиратства после введения совместных межгосударственных мер. На миллениум пришелся очередной рост количества случаев пиратских нападений. Опять же с 2002 года произошло резкое усиление пиратской деятельности именно в Сиамском заливе.

Но вот то, что пока выпадало из рамок закономерностей. С марта прошлого года по март нынешнего «Интерцептор» не совершил ни одного нападения. Во всяком случае, за двенадцать месяцев не было зарегистрировано ни одного обращения от потерпевших, где бы прослеживалась характерная для Накамуры жестокость. Это при том предположении, что Накамура сменил каперский катер. Но он, как оказалось, и на чем Блинков построил комбинацию, не сменил его.

Школьник выдвинул версию, которая не могла устроить его, но могла прийтись по душе Николь. Все дело в мальчике. Ёсимото уже год на «Ферме». А воспитательная работа его отца никак не вяжется с пиратскими нападениями воспитателя. Но это смотря как воспитывать.

Шон мог покончить с преступным промыслом и даже постараться выкинуть из головы все мысли о них. Только смерть многих десятков невинных людей осталась на нем несмываемым пятном.

Откуда в нем такая жестокость? – не мог понять Школьник. Кажется, он мстил. Может быть, все дело в надоевшем уже семейном конфликте? Если докопаться до психологии, а еще точнее – до американской психологии, то такое поведение покажется едва ли не нормой. Там каждый придумывает себе легенду, лишь бы полежать на диване и поделиться бредом с психологом. Там каждый четвертый ребенок подвергается насилию со стороны родителей или опекунов.

Принимая это в расчет, можно сказать, что Шон «успокоился», выиграв битву за сына. И все же. Все же трудно, невероятно трудно принять эту версию, мысленно переносясь на борт «Решетникова». Там Шон рубил головы невинным людям только потому, что ненавидел свою жену. Ему было проще снести одну – прелестную – голову и успокоиться раз и навсегда. Он совмещал «приятное с полезным», мстил и наживался? – спрашивал себя Школьник. Прямо психопат какой-то. Натуральный маньяк, поскольку ходил на дело с одним и тем же оружием, прятал его, холил и лелеял, видя в нем свой оскорбительно-маленький член.

Глупость. Бред. Но, как говорится, истина где-то рядом.

Она прогремела телефонным звонком и отдалась в ушах адмирала голосом Абрамова. Выслушав капитана, начальник управления положил трубку и тяжело сглотнул.